Евгений Лушпин. Городской пейзаж.
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
Архив сайта
|
Евгений Лушпин. Городской пейзаж.
"Искусство – есть самовыражение, но не всякое самовыражение – есть искусство!" "В творчестве самое главное ощущать себя абсолютно свободным. Однако художник обязательно выражает и своё время также, поэтому только на стыке этих двух понятий и может появиться настоящее произведение". "С юности я помню как многие называли живопись профессией, а художников – профессионалами. Несколько лет назад тяжелая болезнь руки практически лишила меня возможности писать. Оказалось, что очень трудно, практически невозможно найти какую-то замену моей деятельности. Постепенно, в течении двух лет, болезнь отступила, и я вернулся к работе, но тогда я понял одно: художник– это все-таки не профессия, это - судьба".
Художник Evgeny Lushpin (Евгений Лушпин) родился в Москве в 1966 году. Искусству живописи обучался в МГХПУ им. Г.С.Строганова, факультет художественное конструирование и дизайн и в Московском Государственном заочном Педагогическом институте, художественно-графический факультет. Лауреат конкурса "Золотая кисть". Постоянный участник международных арт-ярмарок в России, США, Норвегии. Член Творческого союза художников России. Работы художника находятся в собрании Государственного Исторического Музея, а также в частных коллекциях в США, Европе и России. Постоянная экспозиция в галерее "Арт-Яр", Москва. Живет и работает в Москве.
С чем «едят» современную живопись? А ни с чем. К сожалению, нередко она совершенно «несъедобна». Якобы апеллируя к уму, она частенько оставляет нас абсолютно равнодушными или в недоумении. И это понятно. Двадцатый век расширил границы возможного в искусстве: от художника стало требоваться куда меньше, а разрешено – больше. С другой стороны, свобода творчества привела в целом ряде случаев к его прекращению, к лукавой и механистичной подмене, а также утрате связи со зрителем. На смену важности диалога с публикой пришел приоритет самовыражения (что, однако, само по себе и неплохо). Вот только язык искусства стал порою абсолютно индивидуальным. И, кроме его создателя, им никто не владеет. Итог такой установки – разобщенность и одиночество как творцов, так и публики. И все же оплакивать живопись рано, если вообще стоит, ведь о ее несовершенстве печалились во все времена. Да и сообщество художников не монолитно. А потому среди самодостаточных, вызывающих или мнимо многозначительных произведений иногда вдруг оказывается нечто совершенно иное подобно тому, как трава прорастает сквозь глухой асфальт. Это новое, как водится, – прочно позабытое «ретро». Один из примеров тому работы Евгения Лушпина. Его творчество не ставит зрителей в тупик (что же, мол, хотел сказать) и не обижает (вот, дескать, намудрил). В своих произведениях мастер не эпатирует публику, не обманывает ее надуманными эффектами. Его герои и образы приятно и благодарно узнаваемы, будь то виды Москвы, портреты или натюрморты. Среди картин Евгения следует, в частности, отметить группу пейзажей, где обыкновенные московские улицы предстают как волшебство, феерия. В лучших традициях русского реалистического пейзажа поднадоевшую прозу городской среды мастер превращает в сказочную поэзию. В данном случае Лушпин прибегает, например, к необыкновенному сиреневому тону, который в психологии связан с мудростью и созерцанием («Синие сумерки»). В произведениях этого ряда художник, помимо того, явно обращается к опыту импрессионистов, ничуть, кстати, им не уступая («Ул.М.Дмитровка»). Другую группу его произведений тоже составляют городские виды, но решенные совершенно иначе, что свидетельствует о разноплановости дарования Е.Лушпина. Эти пейзажи характеризуют прозрачность, светлость красок, выраженное графическое начало, а, главное, удивительная чистота и душевная ясность. Кроме того, реальность в них вовсе не искажена («Пейзаж с трамваем»), а лишь несколько лирически окрашена, напоминая, к примеру, некоторые картины Левитана. В портретах Евгения Лушпина вновь на первый план выходят сами модели, их душевный склад, который художник пытается осмыслить уважительно и любовно, выступая как преемник принципов психологического портрета в мировом изобразительном искусстве («Мужской профиль»). Что касается натюрмортов, то здесь Евгений как раз ближе к современной живописи, поскольку речь идет о выраженном декоративном начале («Лабиринт», «Игра»), хотя одной безусловной красотой здесь очевидно всё не исчерпывается. И, наконец, особого внимания в этом круге полотен живописца заслуживают, например, такие работы, как «Натюрморт с металлическим шаром» или «Натюрморт с дьюаром». При кажущемся аскетизме тематики мертвый, по определению бессловесный мир в них оживает, обретая дыхание, чувство, мысль, язык. И не только с помощью ювелирно точной передачи фактуры предметов, но и благодаря ненавязчивому присутствию художника и его «кухни», одухотворяющих и режиссирующих эти концептуальные мини-спектакли в духе знаменитой «Четы Арнольфини» Яна ван Эйка. Таким образом, в творчестве Евгения Лушпина мы сталкиваемся с попыткой (и крайне удачной) восстановить связь времен, обретаем культурную память, от которой совершенно напрасно ныне отрекаются многие другие. С произведениями Лушпина мы вновь возвращаемся к общению, где художник и публика говорят на одном языке и тем взаимно обогащают друг друга. Скажете: «Как это всё обыкновенно». Да, обыкновенное… чудо, с коим хочется быть рядом. И поэтому отнюдь не случайно, что, к примеру, одна из его работ – вечерний пейзаж «Первая звезда» – находится ныне в собрании одного из ведущих музеев мира (Государственном историческом) и в скором времени по праву займет достойное место в готовящейся экспозиции двадцатого века.Автор: Кристина Трухан искусствовед Государственного Исторического Музея.
|